В паспорте он был обозначен как Пушкин Александр Сергеевич, а служил коком на вспомогательном танкере «Марс». Стихов Пушкин не только не писал, но и не читал и даже не видел разницы между Мильтоном и мильтонОм, чего от него, однако, и не требовалось.
В порту Лиепая, куда танкер забрёл по малой морской нужде (для пополнения запасов), А.С.Пушкин загулял, отбился от стаи, смущал ночной покой граждан, был отловлен и доставлен в милицию. Когда Пушкина вталкивали в дверь, он успел заметить вывеску «Отделение милиции №3». Тут прослеживается некая смутная параллель, но Пушкин её не осознал по необразованности и нетрезвости текущего состояния.
- Встань передо мной, как лист перед травой! – велел весёлый милицейский лейтенант, увидев пьяного кока.
Пушкин не разобрал, чего от него хотят, но на всякий случай попытался придать своей фигуре максимальную вертикальность. Ничего из этого не вышло, стоять прямо он не мог, но и падать не желал. Промучившись какое-то время, он утвердился под углом 45 к поверхности геоида и так застыл, переплюнув, в смысле таинственно устойчивости, саму Пизанскую башню. Дежурный несколько раз обошёл вокруг него, внимательно оглядел и даже ткнул пальцем, ожидая неминуемого падения, но Пушкин стоял неколебимо, как Святогор-богатырь.
- Да-а! – сказал дежурный, возвращаясь за стол. – Чего только на свете не бывает!
Он ещё не знал, чего бывает!
- Документов при нём не имеется, - наябедничал один из доставивших Пушкина милиционеров.
- Говорить можешь, несчастный? – спросил дежурный.
Пушкин с готовностью закивал.
- Фамилия? – спросил дежурный, готовясь заполнять протокол.
- Пушкин, - донеслось в ответ.
- Уж не Александр ли Сергеевич? – прищурился дежурный.
- Я, - подтвердил кок, со скрипом вспоминая, не залетал ли он прежде в проклятое третье отделение.
- Так! – дежурный отложил ручку и в глазах его появился недобрый блеск. – И откуда же вы к нам пожаловали, Александр Сергеевич?
- Я с «Марса», - признался Пушкин, памятуя, что откровенность способна смягчить самую задубелую казённую душу.
У дежурного задёргалось левое веко, и он придержал его указательным пальцем, но при этом ещё попытался сохранить некоторое добродушие.
- Слыхали? – обратился он к своим помощникам. – С Марса! Он не только великий поэт, но ещё и межпланетный путешественник! – и свободным пальцем указал на Пушкина, всё ещё стоящего под углом, немыслимым для всякого живого существа.
- Значит, так всю жизнь на Марсе и просидел? – спросил сержант, желая поддержать шутку начальника.
- Нет! – оживился Пушкин. – До «Марса» я был на «Андромеде»!
У дежурного дёрнулось правое веко, и его тоже пришлось придержать указательным пальцем. Теперь он напоминал китайского мудреца, предавшегося самосозерцанию.
- Может, он рехнулся на почве употребления? – предложил сержант, обеспокоенный позой дежурного. – Тогда его не сюда надо. Тогда его в психушку надо!
- Нет! – дежурный решительно отнял персты от век. – Он не псих! Он гад и нахал! А за издевательство надо мною при исполнении, он у меня огребёт по самое некуда! Я ему устрою и «Полтаву» и «Бахчисарайский фонтан», и ещё кое-что!
Может, и устроил бы, но в этот момент дверь распахнулась и в участок ввалилась огромная, пышущая негодованием свежепьяная фигура второго помощника, отправленного на поиски непутёвого кока.
- Я с «Марса», - заорала фигура, едва переступив порог. – Отдайте нам Пушкина, нам без него труба!
- Держите! – заголосил дежурный, снова утыкая персты в веки. – Вяжите этих инопланетян! Это точно банда психов!
В короткой потасовке Александру Сергеевичу Пушкину разбили губу, а на втором помощнике разодрали тулуп, и теперь он походил на Емельку Пугачёва перед казнью. Однако, в конце концов, недоразумение прояснилось и бывалый ходатай выкупил кока за бутыль корабельного спирта.
- Слушай! – спросил дежурный, когда Пушкин А.С. уже стоял на пороге неприветливого 3-го отделения. – А всё-таки зачем ты в трамвай с телефонной будкой лез?
- Автомат там был испорчен, - насупился Пушкин, - монеты сглатывал. Хотел его в ремонт отвезти.